Шаповал Виктор
РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ: ДЕМЕТЕР-ЧАРСКАЯ О. НАША ЖИЗНЬ В РОССИИ
Ol'ga Demeter-Charskaya. Amaro trayo ande Russiya / Red. prof. G.S. Demeter.
[Москва, 1998.] - 78 с. [Ольга Деметер-Чарская. Наша жизнь в России]
Книга Ольги Степановны Деметер-Чарской, представительницы одного из известнейших
в России цыганских семейств, относится к жанру мемуарной литературы. Точнее
говоря, к той разновидности "документов жизни", ценность которых в полной мере
была осознана лишь в последние десятилетия, когда внимание специалистов стало
привлекать мировоззрение и мироощущение не "героя" (политика, военачальника,
"властителя дум"), а простого человека в высоком смысле этого слова. ("Наивное
письмо": опыт лингво-социологического чтения. - М.: Гнозис, Русское феноменологическое
общество, 1996. - 265 с.) Ценность аутентичного текста как первоисточника в
данном случае определяется тем, что он является материалом и для этнографа,
и для фольклориста, и для лингвиста, и для историка, но при этом лишен какого-либо
трансформирующего вмешательства интерпретатора. Известны зарубежные публикации
такого рода, содержащие, в частности, мемуары (точнее сказать: мемораты) цыган.
(Boswell Silvester Gordon. The Book of Boswell. Autobiography of a Gypsy / Ed.
by John Seymour. Lon-don: Penguin Book, 1970. - 208 p.).
Уникальность этого издания для России определяется несколькими моментами.
Во-первых, у нас долго (с 1981 г. - Р.С. Деметер, П.С. Деметер. Образцы фольклора
цыган-кэлдэрарей. М.: Гл. ред. вост. лит., 1981. - 264 с.) не было публикаций
на цыганском языке, тем более столь объемных и содержательных. "Разумеется,
- пишет в предисловии к книге цыганолог с мировым именем Лев Николаевич Черенков,
- что книга, в которой повествуется о каждодневной жизни людей, не является
чисто этнографическим или историческим трактатом. Однако всякий, кто прочитает
эту книгу, легко обнаружит в ней множество этнографических деталей: ведь ими,
словно нитями, пронизано все произведение писательницы" (с. 4).
Во-вторых, это первая публикация такого рода вос-поминаний на цыганском языке.
Причем их язык (кэлдэрарский диалект) предстает в книге во всем своем великолепии.
Нарративные способности автора таковы, что читатель с удивлением узнает, что
книга написана цыганкой, не имеющей систематического образования. Весьма тактично
допускаются обоснованные русские вкрапления, но это либо реплики, которые переводятся,
либо экзотизмы, отражающие специфические реалии: artelya "артель", zakazo
"заказ", zash'ish'ayisardya peski dissertaciya "он защищал свою диссертацию".
Таким образом, перед нами живой образец речи современной цыганской интеллигенции,
не только не утратившей корни национальной культуры, но и поднявшей ее на новый
уровень. Это текст большого объема и весьма широкого тематического охвата, что
делает его ценным не только для этнографа, но и для лингвиста.
В-третьих, это первое у нас издание, полностью набранное цыганской международной
латиницей, что делает его доступным для зарубежных специалистов-цыгановедов,
а также создает прецедент использования одобренного ЮНЕСКО варианта цыганской
письменности в России. Прежде (в частности, и по политическим резонам) применялась
кириллическая орфография, разработанная в 1920-е годы на базе иных диалектов.
(Цыганско-русский словарь / Cост. Баранников А.П., Cергиевский М.В. - М., 1938.
- 182 с.) Ранее международная транслитерация в СССР была использована только
в цыганско-английском и английско-цыганском указателях к "Цыганско-русскому
и русско-цыганскому словарю" братьев Р.C. и П.С. Деметер, составленных редактором
Львом Николаевичем Черенковым. (Р.C. Деметер, П.С. Деметер. Цыганско-русский
и русско-цыганский словарь (кэлдэрарский диалект). 5300 слов. - М., 1990. -
336 с.).
Эта книга - простодушное и внешне безыскусное повествование уникальной по
масштабу личности, которая, по свойственной цыганским женщинам скромности, не
осознает своего величия. "Эти мемуары написаны женщиной, каких среди цыган в
России еще не бывало. - Пишет в послесловии проф. Георгий Степанович Деметер.
- В молодые годы она была известной артисткой, певицей, танцовщицей, замечательно
играла (и играет сейчас) на гитаре и фортепьяно. Она и цыганский педагог: многих
людей она обучила пению и танцам. Да и сейчас, несмотря на преклонные годы,
преподает цыганским детям танец <...> Она и композитор - автор великолепных
цыганских песен, музыковедческих трудов. Примечательно то, что она не ходила
в школу, а грамоте и музыке выучилась самостоятельно" (с. 78).
Открываются воспоминания пересказом семейных преданий, ранее не публиковавшихся.
Они сохраняют удивительный дух подлинности и доносят до нас "мысль семейную",
главную для всякого цыгана. "У цыган никогда не было своей земли, государства,
страны. Для цыган "государство" - это их домочадцы, дети и близкие, их родственники,
их род" (с. 4). Кстати, и недавние социологические исследования среди цыган-беженцев
в Австрии, по сообщению Л.Н. Черенкова, показали, что в их системе ценностей
устойчиво доминируют интересы семьи.
Из преданий, искусно пересказанных Ольгой Деметер, мы узнаем о том, как в
1899 г. возникла фамилия Деметер: "Прежде, в старое время, у цыган не было фамилий
(vurma), а спрашивали, кто чей - по имени отца или матери. Когда они
прибыли на русскую границу, у них спросили их фамилию, а дедушка не понял, чего
от него хотят, и решил, что спрашивают название города, откуда они пришли; тогда
он взял и назвал город, где родился - Демечер" (с. 7).
Как бы между прочим разрушается миф о непременно суровом отношении к невесткам
в цыганских семействах: "Свекру и свекрови так пришлась по сердцу Паша, что
старый Петро просыпался на зорьке, чтобы тайком принести из колодца ведро воды,
и опять укладывался под перину. Пускай-де свекровь думает, что это молодая принесла
воды." (с. 11). Ее муж Иштван (Ishvan) не стеснялся учиться у нее грамоте, что
повысило его статус в таборе: "За полгода Иштван научился разбирать: "лавка",
"завод", "трактир". И вот, когда отправлялись в город, то другие стремились
идти вместе с ним потому, что он уже умел читать" (с. 15).
Весьма просто сформулировано политическое кредо цыган во время революции -
не индифферентность, а традиционный нейтралитет: "Надо сказать, что цыгане никогда
не вмешивались в дела русских. Кто главный в России, их не интересовало, они
хотели жить, как велит им душа, и чтобы никто им не мешал" (с. 19). Эта цитата
перекликается со свидетельством И.И. Ром-Лебедева о предреволюционных выборах
в Думу: "В нашей цыганской семье политикой никто не интересовался. Знали одно:
большевики - это пятый номер в списке политических партий, и за них голосовали
<...> потому, что часто видели их у себя во дворе <...>" (И.И. Ром-Лебедев.
От цыганского хора к театру "Ромэн". Записки московского цыгана. - М.: Искусство,
1990. - С. 109).
Старому романтическому мифу о цыганской лени противопоставлена скупая зарисовка:
"Однажды цыгане заключили пари: кто утром застанет Иштвана в постели, тому проигравшие
купят целый ящик пива" (с. 26). Но так никогда ни один цыган не выиграл это
пари, он вставал раньше всех.
Драматические события двадцатого века не обошли стороной и семейство Деметер.
Массовые репрессии коснулись цыган-кэлдэрарей в частности и потому, что у многих
из них, по свидетельству Л.Н. Черенкова, вплоть до паспортизации в СССР были
австро-венгерские документы, то есть формально они были иностранцами, да еще
и гражданами уже не существующей державы. В годы шпионамании этого факта было
более чем достаточно для больших неприятностей. "Иштван провел в заключении
десять лет и не знал за что <...>. Но и здесь помог ему Бог. По прибытии в лагерь,
начальники (le ray, букв. "господа") выясняли его специальность (род
занятий). Он ответил "медник" (xarkumari), а они услышали "медик" (sastimari),
и отправили его на работу помогать докторам" (с. 27).
В трудные послевоенные годы Ольга Деметер работает в театре "Ромэн". И за
роскошным столом перед "секретным" концертом в американском посольстве она не
в силах что-либо проглотить, потому что вспомнила об отце, отбывающем срок наказания
неизвестно за что. Для русских естественно соотносить праздничный стол с трудами
матери. Не так у цыган: "праздник" и рядом обязательно "отец" - это сугубо национальная
ассоциативная связь (с. 41, ср.: 16, 23).
Но и в трудностях уметь посмеяться - характерная черта цыганской натуры. С
юмором описывается, как дочь американского посла в СССР (до 1946 г.) У.А. Гарримана
пошла в пляс и пыталась вызвать на танец гитариста И. Ром-Лебедева. Он стал
багровым от ужаса, а "она-то не знала, что стоит ему с ней заговорить, его вполне
могут посадить, а он еще и коммунист <...>. Мы едва удержались от смеха" (с.
41). "Боялись мы не сильно, - замечает актриса, - но эти пляски нас очень выручали
материально" (с. 41). За эти конфиденциальные концерты платили по 500 рублей,
а ставка в "Ромэне" была 650 - тоже жизненные детали такого рода, о которых
не узнать в архивах.
Эта небольшая книга вместила в себя удивительно много: и биографии, и характеры,
и зарисовки исторических событий. Чего стоит, например, описание радостных майских
дней 1945 года, концерты под мелким теплым дождем. А чуть позже проблемы с репертуаром
("цыганщину" опять, как в 1920-е, запретили сверху). И труды, труды. И в восемьдесят
лет искреннее удивление, когда они вознаграждаются признанием, благодарностью,
адресом или стихотворением. Писательница приводит стихотворение покойного поэта
Лексы Мануша, посвященное ей (с. 62), и мы понимаем радость человека, которому
никогда не посвящали стихов. Понимаем, что судьба не давала ей поблажек, и какой
же любовью к жизни надо обладать, чтобы после восьмидесяти взяться за английский!
И каким благородством души, чтобы после всех невзгод и несправедливостей не
допустить ни единой интонации осуждения. В книге нет ни слова о плохих людях.
А это тоже цыганская философия.
Удивительная цельность натуры, оптимизм и открытость миру, умение противостоять
невзгодам и самоотверженная преданность близким, невероятное трудолюбие и многогранность
дарований - все эти черты личности проявились в книге воспоминаний Ольги Степановны
Деметер-Чарской. Мне приходилось видеть, как при ее появлении светлеют лица
детей из ансамбля "Гилори" и их взрослых наставников. И вот теперь её спокойная
мудрость и деликатная доброта воплощены еще и в простых и искренних словах книги
воспоминаний, которую по содержательности, лаконичности, обилию точных деталей
и зарисовок, малоизвестных фактов, имен, оценок и т.д. с полным правом можно
назвать и семейной энциклопедией рода Деметер, и кэлдэрарской хроникой ХХ века,
и своеобразным очерком истории России с сугубо цыганской точки зрения.
Издание содержит множество редких фотографий. В приложении даны две песни
О.С. Деметер (с. 76-77). С технической точки зрения в книге не все идеально,
но это недостатки простительные. Гораздо важнее то, что опубликовано произведение,
которое по своим художественным достоинствам может сравниться с лучшими образцами
женской цыганской прозы 1920-30-х годов (М. Полякова и др.), а в жанре воспоминаний
является единственным в своем роде.